Мое Подмосковье

Одинцово - Архангельское и Нарышкины

Русская усадьба на берегах Рожайи-реки

   Золотой век русской усадьбы, отмечают профессионалы-историки, начинается с петровского времени и продолжается до середины XIX-го столетия.
   Одна из усадеб той эпохи расположилась у подножия высокого берега реки Рожайи, притока Пахры. Река здесь круто петляет, изгибаясь почти под прямыми углами. Крутой берег средней излучины плавно понижается, спускаясь к следующим поворотам реки.
   По писцовым книгам 1627-1628 г.г. в Московском уезде, Замыцкой волости значится: «Погост приходный, на речке Рожае, а на погосте церковь Михаила Архангела древяна клетцки, а в церкви образы, и свечи, и книги, и всякое строение приходных людей». Архангельский погост, а впоследствии село Архангельское, в историческом прошлом было вотчиной Андрея Одинец, а позже Одинцовых, почему и получило название «Одинцово».

   Устроитель каменной Архангельской церкви - И.Ю. Тургенев, который в 1627 г. был владельцем села Борева (ныне деревня Тургенево). Он же - предок писателя и поэта Ивана Сергеевича Тургенева. В дозорных книгах Патриаршего казенного приказа 1680 г. 12 августа сказано: «церковь Михаила Архангела на погосте Архангельском, у речки Рожаи, каменная, церковное строение Ивана Юрьева, сына Тургенева, при церкви поп Ферапонт Григорьев, церковной земли у него попа с причетники во владении по 10 чети в поле, а в дву потому ж, сена копен на 50, а остальною землею против писцовых книг кто владеет, того он поп не ведает, что у той церкви служит внедавне». Сельцо Борево находилось на берегах Рожайи выше по ее течению села Архангельского.
Тургенев И.С.

   С переходом в Донской монастырь сельцо Борево стало называться деревней Борево-Тургенево.
Позже деревня была приписана к Экономическому ведомству, после 1859 г. Деревня носила название Тургенево-Борево, и в XX столетии за деревней сохранилось название Тургеневе
   И первое упоминание как об усадьбе относится к 1767 году, когда сельцо Адинцово принадлежало княгине Александре Ивановне Куракиной, вдове князя Б.И. Куракина и родной сестре графов Никиты и Петра Шуваловых.
   Свояк императора Петра I, князь Б.И. Куракин, генерал-майор и лейб-гвардии Семёновского полка подполковник, действительный тайный советник, известный дипломат, был одним из наиболее влиятельных и образованных людей своего времени. Совладельцем сельца был коллежский советник М.М. Бобрищев-Пушкин.

В состав имения с сельцом Адинцовым входили и деревни Судакова, Башкирдово, Зиновка. Господский деревянный дом того времени располагался на юго-востоке сельца,
   Усадебные постройки и крестьянские избы находились севернее господского дома. Они стояли вдоль двух улиц, идущих под прямым углом. К улицам подходили дороги из деревень Судакова, Башкирдовой и села Битягова. На юго-востоке сельцо граничило с поймой реки Рожайи.
С других сторон его окружали пахотные земли, пересечённые оврагом на северо-востоке. Таким образом, парк позднее был создан на пахотных землях. После отмены крепостного права вторая половина XIX-го века и рубеж XIX- XX веков связаны с постепенным переходом дворянских гнёзд в руки предпринимательского сословия.

Архитектурно-парковый ансамбль возник в конце XVIII - начале XIX века, когда усадьбой стал владеть Михаил Петрович Нарышкин. Им было построено новое каменное здание Михаило-Архангельской церкви, разбит регулярный сад, создан старинный пейзажный парк, выкопаны и обустроены обширные пруды.

До 1671 года Нарышкины считались мелкопоместными дворянами и вели родословную от крымского татарина Нарышки. Затем обнаружилось, что они потомки выходцев из германского племени наристов из города Эгер, герб которого стал гербом рода.
Подполковник Михаил Петрович Нарышкин (1753-1825), при императоре Павле I впал в немилость, и в 1793 году был выслан под надзор полиции из Петербурга в Москву.

С воцарением Александра I, полицейский надзор с М.П. Нарышкина был снят, но он остался в Москве.

Семья Нарышкиных была одной из богатых в Москве. Глава семейства имел без малого 8 500 душ крепостных и имения в Московской, Калужской, Казанской и Нижегородской губерниях. Но жила семья довольно скромно - либо в Москве, в доме на Пречистенском (Гоголевском) бульваре, который мать Михаила, урожденная княжна Волконская, получила в приданое, либо в подмосковном имении Одинцово-Архангельское.

Здесь каждое лето детства проводили дети Нарышкиныз: Михаил и Маргарита.Сложной оказалась судьба Маргариты Нарышкиной.

Маргарита Михайловна Нарышкина

В 16 лет Маргарита, не блиставшая внешними данными, по настоянию родителей вышла замуж за московского красавца Павла Ласунского. Переехав в дом мужа, она не обрела семейного счастья. Павел пропадал ночами, не скрывая от жены, что ездит к любовнице, а если оставался дома, то пребывал в крайнем раздражении. Как-то Маргарита застала супруга за тем, что он рылся в ее шкатулке с драгоценностями - Ласунский собирался заложить фамильные нарышкинские изумруды, чтобы рассчитаться с огромным карточным долгом. Маргарита, бросившись спасать камни, получила такую затрещину, что потеряла сознание, а потом надолго слегла в нервной горячке...

В это самое время Маргарита встретила офицера Ревельского полка Александра Тучкова. Любовь между ними вспыхнула сразу.

Александр Тучков, младший из четырех братьев-генералов, был одним из людей того высокого уровня долга и чести, на которых держалась русская армия.

Современники писали, что редко в ком внешние и внутренние достоинства сочетались в такой абсолютной гармонии, как в молодом Тучкове.

Но... прошло еще целых четыре года, прежде чем они поженились. Маргарите было 25 лет, Александру - 29: весенним погожим днем 1806 года в Москве, в храме на Пречистенке, состоялось венчание красавицы Маргариты Нарышкиной и самого молодого генерала России Александра Тучкова

Маргарита Михайловна начала сопровождать мужа в военных походах (что в недалеком будущем повторит знаменитая «кавалерист-девица» Надежда Дурова), и стала настоящим подарком судьбы для всех солдат: она была им и за повара, и за лекаря. Быстро обучившись в дороге искусству сестры милосердия, Маргарита Михайловна ловко зашивала солдатам рваные раны, накладывала повязки. Она чистила картошку, варила на костре нехитрую похлебку, а по вечерам с удовольствием ухаживала за лошадьми. Причем, никто никогда не слышал от нее жалоб и упреков, хотя походная жизнь для изнеженной столичной барышни, привыкшей к душистому мылу, тонкому белью и мягкой постели, была крайне тяжела.

Вскоре началась война. Армия Наполеона вторглась в Россию огромным войском 24 июня 1812 года... Генерал Тучков получил приказ выступить к Смоленску. С согласия офицеров полка Тучков отдал жене для сохранения утварь походной церкви, отдал и икону, которая сопровождала его во всех походах, - образ Нерукотворного Спаса.

…Маргарита находилась в гостиной, когда вошел отец с маленьким Николенькой на руках. Она прислонилась к стене и стала медленно оседать на пол: ее ночной кошмар сбылся.

Пришедшая в день именин Маргариты Михайловны весть о гибели мужа чуть не свела женщину с ума: все свершилось, как в видении. Федор Глинка в своих "Очерках Бородинского сражения" вспоминает, что по ночному полю бродили две фигуры: мужская в монашеском одеянии и женская, среди огромных костров, на которых крестьяне окрестных сёл с почерневшими лицами сжигали тела погибших (во избежание эпидемий). Это были Тучкова и ее спутник, старый монах-отшельник из Лужецкого монастыря. Тело мужа найти так и не удалось. Около Семеновских флешей лежало около двадцати тысяч убитых! Долгое время она отказывалась поверить, что мужа больше нет.

Мысль о том, что её муж не похоронен достойно, не давала покоя Маргарите Михайловне. В 1816 г. она обратилась с прошением к императору Александру устроить храм на месте смерти генерала Тучкова. Император позволил и пожертвовал на постройку 10 000 руб. В 1820 г. близ Семёновских флешей был освящён небольшой храм Спаса Нерукотворного в стиле классицизма.

Михаил Михайлович Нарышкин

Впитав прелесть детства на просторах Одинцово-Архангельского , в 1815 году Михаил приступил к военной службе в чине подпрапорщика, но быстро сделал карьеру, и уже в декабре 1823 года стал полковником.

В часы отдыха на одном из балов он встретил Лизочку Коновницыну, которую знал по детству. В сентябре 1824 году Елизавета Коновницына выходит замуж за полковника Михаила Михайловича Нарышкина.
Когда родители Елизаветы давали согласие на брак любимой дочери с блестящим офицером, они не предполагали, что будущий зять состоит в Северном обществе декабристов, и молодым супругам предстоит прожить спокойно и счастливо лишь чуть более года, а потом случится Декабрьское восстание 1825 года.

Михаила Нарышкина арестовали в Москве, где стоял его Тарутинский пехотный полк, и доставили в Петропавловскую крепость Санкт-Петербурга.

В феврале 1827 года М.М. Нарышкин, приговоренный к восьми годам каторжных работ, по этапу отправился в Сибирь.

У молодых Нарышкиных не было детей. Их единственная дочь умерла в младенчестве, поэтому Елизавету Нарышкину ничто не удерживало в ее стремлении поскорее отправиться в Сибирь, вслед за мужем.

Свидания с мужьями дамам дозволялись лишь 2 раза в неделю. Но в частоколе были щели, через которые можно было переговариваться с заключенными. Сначала солдаты охраны гоняли дамочек от ограды, но потом стали смотреть на эту вольность сквозь пальцы.

Елизвета Петровна ежедневно приходила к ограде со стулом, усаживалась и вела разговоры с мужем, и это общение очень скрашивало ему жизнь.

Когда в 1830 году декабристов перевели в Петровский Завод, Елизавета Петровна вместе с другими женщинами боролась за улучшение условий содержания заключенных. В казематах было темно и сыро, туда не проникал дневной свет, и тогда, по словам Михаила Бестужева, «наши дамы подняли в письмах такую тревогу в Петербурге, что, наконец, разрешено было прорубить окна на улицу в каждом номере».

По высочайшему повелению 21.6.1837, определен рядовым в Кавказский корпус с зачислением в Навагинский пехотный полк. И начинает всё сначала: — 14.10.1837, унтер-офицер, переименован в юнкера, подпрапорщик, за отличие прапорщик.

Уволен от службы в 1844 с обязательством безвыездно жить в с. Высоком Тульского уезда, причем для всяких отлучек требовалось особое разрешение. От надзора освобождается в 1855 году.

От всех ограничений освобожден по манифесту об амнистии — 26.8.1856, в 1859 ездил в Париж и на юг Франции.

В 1863 году М.М. Нарышкин скончался. Елизавета Петровна пережила мужа на четыре года.

Супруги Нарышкины похоронены в Москве, на кладбище Донского монастыря.
Декабрист Евгений Петрович Оболенский писал о чете Нарышкиных, что между ними была «полная гармония стремлений, жизненной цели, надежд, желаний. На Кавказе, в Сибири – везде вместе… Их любовь отражалась во всем строе жизни… Нам остается удивляться подвигам этих людей, этой женщины».